Dasein-анализ Л. Бинсвангера и М. Босса

В понятийном аппарате психологии уже давно и прочно обосновались понятия «экзистенциальный» и «гуманистический». Ещё Виктор Франкл, описывания различные направления в психологии, писал: «Психоанализ Фройда — это, по сути дела, психология ребёнка: Фройд никогда не рассматривал взрослого человека как действительного взрослого человека. Психология Адлера — это во многом психология подростка с центральной идеей самоутверждения и проблемой социализации. Личностно-центрический подход Маслоу, Роджерса — это тоже психология ребёнка, но счастливого ребёнка, у которого нет никаких особых проблем, кроме как развиваться, развиваться и развиваться. А экзистенциальная психология — это психология взрослого». Людвиг Бинсвангер и Медард Босс — два человека, стоящие у истоков экзистенциального подхода в психологии.

Фройдовская антропология — главный методологический принцип для Бинсвангера, однако он привносит в неё и феноменологию Гуссерля, учение о бытие-в-мире Хайдеггера и даже идеи Канта. В одном из своих первых значимых трудов, «Введение в проблемы общей психологии», Бинсвангер писал о том, что современная наука о человеке должна перейти от описания к пониманию. В дальнейшем, в работе «Жизненная функция и внутренняя история жизни», он уже подчёркивает важность субъективного опыта и необходимость неразделения человека на субъект и объект — прямая ссылка на феноменологию Гуссерля («Бытие и время» М. Хайдеггера ещё не вышла). И лишь «Бытие и время» определит для Бинсвангера категориальную основу всех теоретических положений дазайн-анализа или, в переводе Джордана Шера, онтоанализа.

Идеи Бинсвангера вращаются вокруг попытки понять, что такое человек и его существования вне биологической определённости. В первую очередь, его экзистенциальный анализ основан на Dasein-аналитике М. Хайдеггера. Способностью вопрошать о смысле бытия обладает одно сущее — Dasein, «моё конкретное существование», а вовсе не мозг. Бытие-в-мире выступает у Бинсвангера первичным основанием, говорящим о целостности субъекта. Он не подразделяет на субъект и объект, как это делает фройдовский психоанализ.

В этом смысле способность вопрошания Dasein включена в христианское понимание сердца. Ведь Dasein — это сокровенная способность в человеке, которая понимает бытие вообще. «Сердце мыслит. Размышление — «предложение сердца» (Прит. 16:1); уразуметь сердцем — значит понять (Втор. 8:5); познать «всем сердцем» — понять вполне (Иис. Нав. 23:14); «всяк помышляет в сердце своем» (Быт. 6:5); мысли — «советы сердечные» (1 Кор. 4:5); «говорить в сердце» — думать. Сердце чувствует. Оно радуется (Ис. 65:14) и ликует (Пс. 83:3; Деян. 2:46) скорбит (Прит. 25:20 — 21) и сокрушается (Ис. 65:14; Иов. 37:1), завидует (Прит. 23:17; Иак. 3:14) и ненавидит (Деян. 7:54), беспокоится (Прит. 12:25) и отчаивается (Прем. 2:20), трепещет (Иер. 32:40) и ужасается (Втор. 28:28; Пс. 142:4), воспламеняется, горит под воздействием божественного слова (Лк. 24:32). Сердце принимает решения»¹. И, конечно же, сердце вопрошает² ³ ⁴.

«Заброшенность» — ещё одна экзистенциальная хайдеггеровская категория, которая возникает в попытке ответить на вопрос «Как Я существую в этом мире?». Следовательно, в психологической категории, в момент помощи человеку и вскрытия его личностных возможностей, которые он способен обнаружить в момент осознания своего бытия, и возникает вопрошание, а в фокусе его внимания будут две экзистенциальные точки — жизнь и смерть.

Несмотря на уже существующую теорию Л. Бинсвангера, объединяющую философию и психиатрию, Медард Босс создаёт совершенно иную теорию. Так как Босс выстраивает свою концепцию преимущественно на фундаменте онтологии Хайдеггера, получается, что экзистенциальный анализ Л. Бинсвангера в своем векторе антропологичен, М. Босса — онтологичен. Босс не меняет суть Dasein-аналитики. Dasein-анализ явился своего рода противоположностью естественно-научного метода даже в большей степени, чем теория Л. Бинсвангера, причём его главным отличием является обращение не к объекту, а к непосредственному переживанию действительности» субъектом.

Джордан Питерсон в одной из своих лекций определил отличия Бинсвангера от Босса следующим образом: «Вот пример: вы видите что-то красивое. Это ваше восприятие или красота существует? Эта разница восприятия – разница между Бинсвангером и Боссом. Бинсвангер бы сказал: «Вам кажется, что эта вещь красивая из-за того, как вы фильтруете её». И Босс бы сказал: «Нет. Красота присуща самому объекту и она проявляет себя. Она сияет»⁵. Феноменология в подлинном смысле, по Боссу, не метод, как у Гуссерля и Бинсвангера, а — по замыслу — свободное от метода обращение к тому, что себя кажет⁶. Об этом же в своих лекциях говорит М. Мамардашвили: «Мне кажется, что я актом внимания выбрал предмет, – нет, это мир несколько раз повернулся и поставил передо мной предмет… фактически я должен считаться с тем фактом, что то, что называется впечатлением, содержащим какую-то правду о мире, раньше входит в нас, чем мы в самих себя и в него. Повторяю: впечатление раньше входит в нас, чем мы входим сами в себя и в это впечатление»⁷.

Бинсвангер считает, что, останавливаясь в своём поступательном движении «к небу», субъект умирает. Субъект, в конце концов, это выбор «проснуться» («Спящий человек — есть жизненная функция, бодрствующий — творец своей истории»), открыть глаза к великому огню — солнце-Логосу. Дело психиатра — указать пациенту на то, что «солнце светит»⁸.

С другой стороны, в целях критики его теории, следовало бы сослаться на хайдеггеровский комментарий по поводу Бинсвангера и его работы «Случай Эллен Вест»: «Нужно тщательно исследовать, каким образом девушку занимают отдельные вещи, такие как каблук, ножка стула, пуговица или слюна». Взгляд на «целое» (будь то в смысле индивидуальности единичного, будь то в смысле априорной структурной целостности), который стремится обрести Бинсвангер, попадает здесь под подозрение в том, что ради конструкта игнорируется конкретный феномен⁹.

Dasein-анализ Медарда Босса заключается, в том числе, в тотальном опрашивании психологами своих клиентов. «Мы должны быть в состоянии воздержаться от толкования человека в рамках каких бы то ни было предвзятых и пагубных априорных категорий… Мы должны выбрать такой подход, который позволяет нам остаться открытыми настолько, насколько это возможно, и слушать, как человек является в своей непосредственной данности». Высвобождение клиента, которое происходит в данном случае, обращается на максимальное использование всех возможностей и способностей человека. В какой-то мере этот подход напоминает подход Сократа: «Я хочу в нём пробудить то некоторое само, ту самость, которая сможет позаботиться о нём¹⁰. Возможность, по Боссу, существует всегда внутри человека, а задача психолога — помочь человеку обратить на неё внимание. Теория же для него — трансцендентального или психологического характера — превращается в синоним конструкта, который сразу же заслоняет феномен¹¹.

М. Босс называет свою главную работу «Основы медицины», в которой пишет, что «всякая болезнь, идёт ли речь об агарофобии, депрессии, старческом слабоумии, переломе ноги, пневмонии как инфекционном заболевании или о злокачественной опухоли, должна пониматься одинаковым образом — как «повреждение возможностей исполнения» человеческой экзистенции¹². Определённое заболевание определённого человека схватываемо в его своеобразии лишь перечислением того, какие собственные возможности больше не могут переживаться пациентом в том же виде, как и в дни, когда он был здоров. Так, например, заболевание каменщиков, которое медицински диагностируется как паховая грыжа, состоит в повреждении возможности играть с сыном, заниматься любимым видом спорта — альпинизмом, носить тяжёлый рюкзак, страстно обнимать свою жену, в работе умело орудовать руками и т. д.¹³. А раз желудочно-кишечный тракт «относится к мироотношению «покорения, поглощения и переваривания», то отсюда вытекает, что язвой желудка или кишечника болеют те люди, у которых нарушена открыто-свободная способность исполнения именно этого мироотношения¹⁴. Экзистенциальное же понимание тела, по Боссу, в состоянии дать медицине теоретические основания для постоянно предъявляемое к ней требование сосредоточить терапевтические усилия не на болезни, а на больном человеке. То, что медицина при заболевании диагностирует как определённое нарушение функции определённого органа, «dasein-соразмерно» есть специфическое подтверждение телеснения определённого способа поведения человека. С одной стороны, это означает, что даже при так называемой органической болезни не только тело является больным, но всегда и весь человек, а с другой — что одна и та же органическая болезнь у разных людей лишь внешне одна и та же: в действительности она у всех разная и определяется всякий раз теми открытыми возможностями поведения конкретного человека, телесное исполнение которых повреждено¹⁵.

Также, Босс говорит о том, что Dasein аналитически ориентированный психотерапевт осознаёт, что предназначение человека есть забота о вещах, растениях, животных и людях таким образом, чтобы они могли наилучшим путём развёртываться и развиваться. Существовать в такой заботе – есть основная задача человеческой жизни. Бытие зовёт человека голосом его совести, что перекликается с представлением В. Франкла о совести как «смысловом органе», нашей внутренней, дологической, не всегда ясно уловимой инстанции¹⁶. Чувство вины идущее от совести, не стихнет до тех пор, пока он не примет ответственно все возможности, которые конституируют его человеческое бытие, и пока он не реализует их в заботе о вещах и людях в его мире. Только так он может завершить в полноте свой Dasein и «закончить свою темпоральность хорошей смертью»¹⁷.